Совместимы ли гений и преступление?
Совместимы ли гений и преступление? Безусловно, нет. Это разные полюса, и они никогда не сойдутся, поскольку принадлежат абсолютно противоположным ипостасям.
Гений есть добро, все лучшее и положительное в человеке, преступление же есть крайнее проявление, демонстрирующее самый примитивный уровень развития.
О том, насколько несовместимы гений и преступление, можно прочитать на страницах художественных произведений.
В произведении А.С. Пушкина, пьесе «Моцарт и Сальери», представлен пример несовместимости гениальности и преступления. Старый, искушенный композитор Сальери, творчество которому давалось посредством невероятного усердия, втайне завидует молодому коллеге Моцарту, который пишет музыку так же легко, как дышит.
Гордыня, испепеляющая зависть буквально съедают изнутри старого музыканта, он не выдерживает и действует открыто. Сальери дает Моцарту яд, торжествуя, что наконец-то избавится от соперника. Отравленный Моцарт понимает, что жить остается последние минуты и торжествует о том, что «гений и злодейство не совместимы».
Молодой музыкант осознает, что, избавившись от него, Сальери все равно не станет настоящим гением, ибо проблема так и останется внутри человека, а не вне его. Найдутся новые люди и новые обстоятельства, которые станут новой преградой для старого завистника, и сколько бы тот ни боролся с внешними мнимыми преградами, корень зла останется глубоко в нем самом. Моцарт же выше злобы и мщения, он понимает, что настоящий гений бессмертен: он будет жить в своих произведениях в течение нескольких веков или даже тысячелетий.
В другом произведении Л.Н. Толстого, романе-эпопее «Война и мир», представлен образ талантливого полководца, Наполеона Бонапарта. Сам Наполеон мнит себя гением, но так ли он гениален на самом деле?
Этот человек совершил множество злодеяний по всему свету, вообразил, что может захватить весь мир. Толстой описывает «жирные ляжки», «круглый живот», «расплывшую талию» немолодого уже Наполеона, то, с какой напыщенностью он рассматривает себя в зеркале. Актерство, позирование на публику сопровождают каждое действие героя, все, что он ни делает, «есть история». Несмотря на то, что автор отдает должное полководцу в маневренности, гением он его не считает: его претензии на мировое господство смешны, нелепы и жалки. Не нужно много гениальности, чтобы вершить зло, не может быть гения там, где совершаются преступления. Безумец с покалеченной психикой – таков вердикт писателя в отношении мнимого гения, который отчетливо читается между строк романа.
Таким образом, гений и преступление – абсолютно вещи несовместимые, поскольку гениальность изначально следует относить к области божественного, неземного. Преступление же есть проявление самой низшей ступени развития, это первобытный уровень звериных инстинктов. Только по-настоящему светлый, одухотворенный добродетелью человек может быть назван гением, тот, кто сможет сделать человечество лучше и совершеннее.