«Ялтинская дача Чехова стояла почти за городом, глубоко под белой и пыльной аутской дорогой. Не знаю, кто её строил, но она была, пожалуй, самым оригинальным зданием в Ялте…» (по тексту Куприна)


Всегда ли люди задумываются лишь о собственной жизни? Важно ли заботиться о существовании не только своего поколения, но и потомков? Что можно сделать для того, чтобы проявить заботу к дальнейшей жизни? На эти вопросы отвечает в предложенном для анализа тексте русский писатель А.И. Куприн.

Через рассуждения о деятельности А.П. Чехова в ялтинском саду раскрывается проблема заботы о будущем.

Автор говорит о том, что А.П. Чехов заботился о тех растениях, которые цвели в его саду, что он относился к нему «с особенной, ревнивой любовью». Однако в писателе говорило не «чувство собственника», не «заочная жажда существования», не «жадное любопытство к тому, что будет после него» и не «завистливая ревность к далеким поколениям», а что-то «более мощное и мудрое».

А.И. Куприн выражает мысль о том, что «хлопотливая любовь» А.П. Чехова об ялтинском саду основывалась на «самоотверженной мечте о грядущем <…> счастье». Будучи уверенным в том, что спустя 300 лет «земля обратится в цветущий сад», писатель делал все от него зависящее, чтобы приблизить это время. Именно забота о будущей жизни стала причиной, по которой А.П. Чехов решил из «пустыря», «нелепых оврагов» и «дичи» сделать «культурное, красивое место».


Авторскую позицию можно сформулировать следующим образом: человек должен заботить не только о собственной жизни и даже не только о существовании своего поколения, но и о жизни потомков, для чего уже сейчас нужно совершать конкретные действия, которые бы приближали человечество к лучшему будущему.

С автором текста нельзя не согласиться. Общество развивается только тогда, когда люди думают не только о себе, но и о тех людях, которые будут жить после них. Чтобы доказать эту точку зрения, можно обратиться к нескольким художественным произведениям отечественных писателей.

В романе «Что делать?», автором которого является Н.Г. Чернышевский, который показал не только возникших в противовес «старым людям» «новых людей» Веру Павловну Розальскую, Александра Кирсанова и Дмитрия Лопухова, но и «особенного человека» Рахметова, продемонстрировано три типа людей. Получается, что «новые люди» являются промежуточным явлением между «старыми» и «особенными» людьми. Они понимали, что не станут свидетелями того «светлого и прекрасного будущего», к которому они стремились, однако они делали все возможное, чтобы его увидели их потомки, думая не о собственных интересах, а об общественном благополучии в целом.

Поднятая в тексте проблема находит отражение и в романе А.А. Фадеева «Молодая гвардия». Члены молодежной подпольной организации, которым было от 14 до 20 лет, не пытались любыми способами сохранить свои жизни, они готовы были жертвовать собой, лишь бы помочь Родине победить врага. Собственное существование отошло на второй план, главным для молодогвардейцев стало будущее их страны и народа.

Таким образом, можно сказать о необходимости заботиться о будущем, конкретными действиями приближая человечество к лучшей жизни.




Понравилось сочинение? А вот еще:

  • «Об этом человеке носились странные слухи: говорили, что он был нелюдим, ни с кем не знался, вечно сидел один, занимаясь химией, проводил жизнь за микроскопом, читал даже за обедом и ненавидел женское общество…» (по тексту Герцена)
  • «Однажды вечером, подготовляясь к завтрашнему уроку по проклятой фортификации, Александров громко и злобно чертыхнулся: – Нет, когда же я, чёрт подери, освоюсь с этой фортификационной путаницей, да будут прокляты и она, и полковник Колосов…» (по тексту Куприна)
  • «Тётя Полли и Гильдегарда взяли крошечный карманный фонарик с рефлектором (для осмотра горла), флакон с какой-то жидкостью и записную книжку и ушли…» (по тексту Лескова)
  • «Что же касается меня, господа, то я всегда с восторгом встречаю оправдательные приговоры, – сказал Михаил Карлович, садовник графа N. – Я не боюсь за нравственность и за справедливость, когда говорят «невиновен», а, напротив, чувствую удовольствие…» (по тексту Чехова)